Ангелы войны. Часть 4

IV. Бородинское сражение

Поутру тревога:
«Батальон в ружьё!..»
И топтали кони
чахлое жнивьё.
А под небом бледным
хлеб, любовь, вино,
кирасиры в шлемах,
Бородино.

Первый залп рассеял
утренний туман.
«Казаки!.. Россия!..» -
рявкнул атаман.
Кровью захлебнулся...
«Флеши, пли!..» - неслось.
Раскололся воздух.
Бомбы!.. Началось 1!..

Из единорогов 2
конницу их жгли.
Шли на нас драгуны 3,
шли уланы. Шли…
Залп…«Откат нормальный 4!
Подноси ядро!..
Каждому водички
полное ведро.

Фельдцейхмейстер 5 с нами!
Фитили пали!..»
Бьётся, реет знамя.
«Батарея!.. Пли!..»
Скошенный шрапнелью 6
видит в небе мир.
Сквозь прицелы – щели
смотрит канонир.

«Заряжай картечью,
дурья голова!
Бог войны – артиллерист,
за тобой Москва!..»
Била артиллерия
конницу в упор.
Глохли в чёрном пепле
слава, боль, позор…

Конница Мюрата –
гидра, минотавр 7!
На верблюде с саблей
в белом дикий мавр!
При чалме с рубином,
и повязан глаз.
Но калмыки мамелюков 8
выбили за час.

На конях лохматых
скифы 9… Божий дар!..
Арбалетчики степные
с гиканьем татар
в мамелюков врезались,
быстро утекли,
острыми нунчаками
сотню посекли 10!

Уж рубин снимает,
взяв чалму на штык,
атаман в кольчужке
Эретджан – калмык.
И лассо 11 зажжённое
в пороха летит.
Боекомплект французский
весь в огне, горит!..

Что на батарее?
Пепел, пепел… Край!..
«Бомбу в кулеврину 12,
Громов, заряжай!»
Сверкануло, ухнуло,
твердь – земля дымит.
Разнесло лафетину.
Взводный наш убит.

Но опять седовское
слышится: «Не тронь!..
Из единорогов
по врагу огонь!..»
Лазали по ящикам,
боекомплект издох!
В тот денёк кровавый
я совсем оглох.

Снова перестрелка,
как собачий лай.
Ротмистр 13 с пакетом:
«К вам идёт Барклай 14!..
Бомбочки – гранаты,
порох – полвозка,
ядра – брандскугекели 15
и свежие войска:

Гренадеры злые,
батальон солдат,
казачки лихие.
Флигель – адъютант
бросил в бой резервы…»
Взрывом сбило с ног…
«Казаки!.. В атаку!..
С нами царь и Бог!»

Вдарили по флангам.
Вой, повсюду стон!..
«Платовцы, казаки 16
с нами вольный Дон!
На Дону, на Доне
каждый будет князь!
Порубай французиков,
затопчи их в грязь!..»

Уж уланы наши
вышли в авангард.
Вяз в кровавой каше
полк кавалергард.
Лошади хрипели,
чуя вкус вины,
и топтали раненых
ангелов войны.

А потом рыдали,
ржали в табунах,
разносили в дали
кровь людскую, прах.
Сбились в стаи чалые
в тихой полосе.
Словно детки малые,
все в сиротстве, все!..

Что на батарее?
Спёкся лом, не тронь!..
«Канониры – звери
голые 17! Огонь!..
Бей по гренадерам,
вон пошли в штыки…»
И взлетали к Богу
в небо каблуки.

Вот тогда вплотную
армии сошлись.
Решетили пульками,
знамена взвились.
Лезли на редуты
галльские 18 полки.
«Мужики!.. Рекруты 19,
как один, в штыки!..»

Адъютанты в белом,
в золотом шитье,
эспадронами 20 рубились
князи, шевалье 21.
Вшей трясли окопных
костью в кость, клин в клин.
Стал невыносимым
грохот кулеврин!

Ядра подносили 22,
жизнь и смерть презрев.
Падали в бессилии,
растранжирив гнев.
А толпа давила
рубленых стоймя.
Билось, колесило
пламя – полымя!..

На кирасах лёгких
орден – олеандр 23.
«Кирасиры!.. С нами
царь наш, Александр 24!..
В рейд, в десант по тылу 25!»
Там был сущий ад!..
Пошатнулась гидра,
отошёл Мюрат 26...

Но, стонало поле!
Тысячи чертей
корчились от боли.
Грохот батарей
поредел басами.
Жалкая возня!..
Начиналась всюду
местная резня 27.

Войтов был контужен,
взрыв отбил нутро:
«Иванов… Ты слышишь?
В руку дай ядро!..»
Дал ему гранату 28.
Он, качаясь, брал.
Зарядил, бабахнул
в божий свет, упал!..

Затихала битва,
отступала прочь.
Фанатизм и веру
хоронила ночь.
Врезалась шальная
бомбочка в лафет,
покрутилась, жахнула,
разметала свет.

В пепельном пространстве,
словно командир,
приказал кому-то я:
«К бою!.. Канонир!..»
Но никто не слышал,
слова не понял.
Я упал на ящики,
кивер 29 потерял.

Божья коровка
ползала в траве.
Пусто и покойно
в мире, в голове…
Я лежал в обозе,
по рассвету плыл
в тишине кромешной,
и контужен был…