● ● ●

Я зек, номер десять семьсот тридцать восемь,
от Рокоссовского, из штрафников,
прибыл домой в сорок пятом, под осень.
Нас амнистировал сам Маленков.

Двор вознесенский, полудой укрытый,
в ветрах по-зимнему насквозь продрог.
Ангел безрукий всеми забытый,
в тайне московской – крохотный бог.

Снег водянистый сегодня, завальный.
А мужики водку пьют на троих.
И отчего этот дворик печальный
так отпечатался в фибрах моих?

Что там, в отделе особо секретном
пишут чекисты про наш батальон?
Наш командир, награждённый посмертно,
был враг народа – английский шпион!..

Сны здесь из рам, где подсохли белила,
лезут ко мне, вот они в кулаке:
Снится комбат – батарейный лепила,
и вкус тротила на языке.

Здесь разговор – полушёпот в привычке.
А в тараканьих углах ДДТ.
И запасают крупу, соль да спички
бабушки – жертвы НКВД.

Только б весна снизошла на нас грешных,
и затрещали б хрущи в тополях!..
Хлеб прорастёт наш насущный, сердешный
на многострадальных российских полях.

Дышит Земля в думах истинных, вечных,
воду лакает, пьёт талый бульон.
Вспомнятся вдруг сто дорог бесконечных,
верный товарищ и наш батальон.

Да!.. В феврале мы тогда устояли.
Рота SS не прошла, ни фига!..
Матушка, брось убиваться в печали,
всё перемелется, будет мука!..

14 марта