Бойня

Выхожу из окопа, в полный рост восстаю.
В рукопашную – значит постоять на краю!
Страх по каплям сочится потихонечку в злость.
Выхожу из окопа. Мы сойдёмся – кость в кость!

Здесь снаряды по трассе легли.
Пулемётчики решетили.
Родом мы из Российской Земли,
как один, ей с лихвой отслужили.

Отвоюем на этих полях,
вдрызг изрытых окопами, чёрных.
В четырёх фронтовых плоскостях
до костей в блиндажах прокопчёны.

Кто придёт мне на смену, если грянет конец?
Тот в короткой шинели, желторотый юнец!
И ведь знает он это, что за ним уж черёд.
Он удачлив, он весел и без страха – знать врёт!

Вот товарищ мой рядом упал,
пулей – дурой на вылет подкошен.
И наш взвод безнадёжно устал.
Взвод эсэсовский изничтожен!

Уж разведчик на «раме» не рад,
что он сутками кружит над бойней.
Мы вгрызаемся в огненный ад.
Устоять!.. Ничего нет достойней!

Батарея разбита –
гильзы, ящики, schnaps – deutsch weinbrand.
Крест, на крест сталь прожжённа, пробита –
изуродованный «Фердинанд».

Танки, танки, оглохшие люди,
словно листья сухие, ложились на вал.
Фронт – полтысячи миль, триста тысяч орудий!
Только люди, как боги, кромсали металл!

Только нервы Земли, до последнего вздоха,
полыхали, спекаясь в чудовищный блин.
И контуженный ротный – Гвардеец, «летёха»
поднимал батальон: «На Берлин!.. На Берлин!..»

«ИЛы» в небе, в пике на окопы, по кромке
отутюжили Крейцверг, Берлин, Фридрих плац.
Мы историю здесь, в назидание потомкам,
расписали на веках, в уголках наших глаз!..

По тротиловым пепелищам ты сумел доползти.
Те кресты, что носили, надо с честью нести!
Офицерик из «СМЕРШа» ахинею забрось!
Ты серьёзно, иль шутишь? Пошутил ты небось!..

Вот уж бойня с рассветом на спад
угасает отливом, багряно.
И рыдает безусый комбат,
рвёт его от кровянки! И ладно!..

От ядрёного спирта – потоп!
Дождь, над нами гигантская лейка…
Мы вбиваем последний гвоздь в гроб
и в пристанище «Третьего Рейха»!

2 февраля